Я до сих пор не могу полностью справляться с сыном. Мне очень помогают сестра, друзья. Есть друзья-мужчины, коллеги, которые вместе со своими детьми берут и моего сына в походы, на рыбалку. Я рада, что он так учится общаться, не бояться и не стесняться быть собой. Получить хорошую медицинскую помощь очень трудно. Психотерапевта для сына я не нашла, хотя он очень нужен. К сожалению, большая часть детских психологов, с которыми общалась – некомпетентные люди. Те, что выше уровнем, дорого ценят свои услуги: один специалист запросила с нас пять тысяч рублей за 45 минут. А ведь сеансов нужно два-три каждую неделю! Так что мамам биполярных детей в основном приходится рассчитывать на себя. Не хватает и информации. Я собирала ее по крупицам: детская поведенческая терапия, педиатрия… Сын не смог учиться в школе: сильно конфликтовал с детьми, не мог усидеть на уроках. У него большие проблемы с адаптацией в обществе, и я пока не знаю, как решить эту проблему. Он чувствует себя изгоем, будто в ловушке. Продержался в классе самое долгое пять месяцев. Я не стала его мучить и забрала на домашнее обучение.

Я очень стараюсь держать режим дня и диету. Принимаем витамины, БАДы. Сын ходит на плавание, занимается ушу. Он много рисует, выжигает по дереву, читает хорошие книги, общается с хорошими детьми. Не разрешаю смотреть ТВ и играть в компьютерные игры – все это сильно выводит его из равновесия. Мы ежедневно общаемся, выясняем, как он себя чувствует, что думает. Очень поощряю его рассказы о чувствах, страхах, стараюсь подсказать, как поступать. Учимся справляться с агрессией: бить подушку, чтобы не ранить себя. Самое трудное для меня – это видеть, как ему трудно. Видеть, что он не может спать, целый день сидит в комнате и смотрит в окно. Чем он старше становится, тем труднее держать ритм. Я очень хочу знать, как помочь, когда ему будет 12, 14, 16 лет? Найти такую информацию на русском почти невозможно, как и узнать об опыте других людей в похожей ситуации. Но мысли о сыне всегда удерживают меня от необдуманных поступков.

К 27 годам мне наконец-то подобрали подходящую терапию. Теперь держусь на плаву, в первую очередь, благодаря таблеткам. Препарат подошел идеально, принимаю его по графику. И вот уже второй год как я осенью и зимой чувствую себя нормально, что значит – не лежу на кровати в позе изрезанного эмбриона с ощущением вселенской скорби. В депрессии я медведь, большой и белый: ем и сплю, реагирую на все лениво, грущу, снова сплю. Но вот уже год как я в депрессии могу делать что-то полезное: вяжу и вышиваю. Считаю, это эффект таблеток.

Кроме лекарств, есть несколько правил, соблюдение которых помогает нам держаться в норме.

1. Правильное питание. Я не пью алкоголь совсем, не пью энергетики, с кофе перешла на полезный чаек. Стараюсь не переедать, что в депрессии очень сложно. Ищу способы заменить вредное на полезное. Например, выяснила, что тесто и хлеб плохо влияют на нестабильную нервную систему, потому стараюсь не есть торты, пирожные.

2. Поддержка близкого человека. У меня это сестра. Иногда нужно просто выговориться. Ни о чем особенном, но часов на пять. Важно, когда родной человек рядом, может выслушать, обнять.

3. Длительные прогулки. Мы переехали в Крым, и я стала ходить в горы. Во время прогулок мысли успокаиваются, злость уходит. Иногда я просто сижу у моря и плачу. Или кидаю камешки. Или жгу костер. Главное во время депрессии – чтобы тебя кто-то вытащил из дома. А в манию, наоборот, – вовремя остановил. Я тогда бегаю, как ненормальная. Проходила в бешенном темпе по двадцать километров в гору, потом даже было страшно спускаться.

4. Мне помогает вода, она успокаивает. У меня на рабочем столе декоративный фонтанчик, он тихо журчит. На аквариум могу смотреть часами. Душ три раза в день, а летом – море.

5. Спорт – бег, плавание. Но они помогают только в манию, в депрессию на это просто нет сил.

6. Благотворительность. В 2014 году я стала «доктором-клоуном». Это добровольцы, которые приходят в больницы, чтобы общаться с тяжело больными детьми, поддерживать их и создавать им хорошее нестроение. Для меня это значит, что два раза в неделю при любом состоянии и настроении я прихожу в отделение гематологии и онкологии областной больницы. Это действительно поддерживает.

«Я удалила с ноутбука и плейера всю грустную музыку, запрещаю себе питать „свое тело боли“. Не читаю любимую Ахматову, не слушаю „Сплинов“, не читаю грустные книги. Не смотрю новости по ТВ».

Еще у меня есть список табу. Я удалила с ноутбука и плейера всю грустную музыку, запрещаю себе питать «свое тело боли». Слушаю теперь классическую: Чайковского, Шопена, Грига. Не читаю любимую Ахматову, не слушаю «Сплинов», не смотрю грустные фильмы и не читаю грустные книги. Не смотрю новости по ТВ. Стараюсь окружить себя чем-то хорошим. Прочитала о методе разгрузочно-диетической терапии (РДТ) – лечебного голодания для психически больных. Попробовала – действительно, дает хороший эффект. Использую два раза в год в период мании. Применяю самостоятельные психопрактики по методам Луизы Хей, Сергея Ковалева, Владимира Леви, Робина Норвуда, Мелоди Битти и т. д.

Я придумала множество полезных «примочек» для разных фаз. Например, в депрессию – аромолампу с маслами цитрусов или розы, светлые тона в одежде, приятную музыку фоном. Все это помогает, но только на фоне таблеток. Помогает и молитва. К религиям я отношусь настороженно, они сильно бьют по психике. Так что молюсь тихо дома, прошу помощи у высших сил, жалуюсь, или, наоборот, благодарю.

Отдельная радость – животные. В моменты депрессии – это просто спасение. Кошки и собаки чувствуют, что мне плохо, и изо всех сил помогают. И мой сын очень с ними дружит.

Когда мы познакомились, мы оба были в депрессии. Я ходила в дневной стационар психоневрологического диспансера, чтобы преодолеть астению, которая у меня проявилась на фоне эпилепсии. Там я встретила С. Увидела ЕГО и испугалась. Испугалась, потому что никогда не верила в любовь с первого взгляда. А с некоторых пор вообще боялась любви, как явления. Эта самая любовь просто сидела передо мной. Смотрела на меня большими темно-зелеными глазами, ртутно отражающими окружающую нас муть, которая словно расступилась, оставив вокруг нас с НИМ чистое пространство. Несмотря на седину, выглядел он молодым (я была поражена, что ему 57). Я очень удивилась, когда он сказал, что тоже здесь из-за депрессии.

Как потом выяснилось, часть таблеток он выплевывал, а, встретив меня и влюбившись, «улетел» в манию. Кривлялся, вел себя, словно мальчишка, рассказывал о прошлых любовных победах, об армии – да обо всем, что рождалось в его голове. Это было довольно забавно, хоть я все больше и больше брала контроль в свои руки. Правда, я тогда тоже была из тех, кто считал, что таблетки только вредят. Во время острых приступов мании С. звонил мне и убеждал, что весь род моего мужа проклят, потому что так сказала «энергетическая рамка» (он посещал что-то вроде секты, обещавшей сделать всех экстрасенсами). Передвигался он стремительно, по нескольку раз в день занимался спортом – словом, тратил драгоценную энергию и приближал неизбежное. Со скандалами С. устроился главным механиком на завод, но, разумеется, долго там не задержался, и уже после нашел работу контролера торгового зала (в мании люди не унывают – пожалуй, это главный ее плюс)